В обиходе историков и этнографов по прежнему в ходу главным образом первый и третий термины. Второй, очень популярный лет сорок назад и в истории, стал теперь достоянием биологии.
Слово «абориген» образовано из двух латинских слов, означающих «от начала»; «автохтон» — из одного древнегреческого, означающего «местный, коренной». В обиходе все три термина в общем вполне как будто взаимозаменяемы — только вот кого мы имеем основания так называть, а кого — нет?
Обратимся к примерам. Аборигены Австралии. К ним имя чрезвычайно подходит. От начала заселения человеком шестой части света они здесь обитают тысячелетий по крайней мере двадцать — тридцать.
Наверное, с той же уверенностью можно назвать маори аборигенами Новой Зеландии — однако известно ведь, что до маорийских племен, появившихся здесь в VIII–XII веках, на двух ее больших островах жили какие-то другие люди: следы их поселений найдены при раскопках.
Калмыки живут в Поволжье с XVII века; кто они здесь — пришельцы или местные? Ответ ясен: за три с лишним столетия пришельцы стали местными, а значит, и коренными.
Что ж, возьмем случаи переселений, более близкие к нашему времени. На территорию современной Каракалпакии каракалпаки были переселены хивинским ханом в 1811 году с низовьев Сырдарьи, где они до того обитали. Можно ли признать каракалпаков пришельцами в этих местах или они коренные жители? На наш взгляд, верна вторая точка зрения; присоединение к первой заставит историка устанавливать своеобразный срок давности, да еще очень большой (длиннее в данном случае ста семидесяти девяти лет или, для круглого счета, двух столетий). Вышло бы, будто лишь по истечении этого срока народ, переселившийся с других территорий, можно признать наконец коренным да местным.
Но в то же время мы говорим о коренных народах Сибири, отличая их тем самым от русских, хотя русское заселение Сибири началось за десятилетия до появления, скажем, калмыков в Калмыкии. И обычно не называем айнов — первопоселенцев Японии коренными жителями этой страны, хотя в момент появления предков собственно японцев (народа нихондзин) айны жили там уже много веков.
Эти примеры образуют несколько, может быть, длинноватое вступление к констатации факта: отличия между аборигенами и неаборигенами в той или иной области в каждом конкретном случае — свои.
Аборигены в Северной Америке конечно же (как и в Центральной, и в Южной) индейцы. Но в США в ходу и выражение «коренные американцы» — под ними понимают прямых потомков давних поселенцев — в отличие от эмигрантов, недавно приехавших в страну из других частей Америки, Европы, Азии. Словом, противопоставление коренных жителей новопоселенцам весьма условно, более того, оно может Завести довольно далеко. «Белые» расисты Великобритании требуют высылки за пределы страны людей, перебравшихся сюда десятки лет назад на постоянное жительство из бывших английских колоний.
В некоторых же странах Африки расисты «черные» выступают за высылку из этих стран всех людей европейского и азиатского происхождения, хотя бы их предки жили здесь уже несколько поколений.
На островах Фиджи националисты, принадлежащие к верхушке местной родовой знати, силой захватили власть, чтобы не допустить к ней политических деятелей, представлявших индостанскую по происхождению часть населения этих островов.
Имеют ли коренные фиджийцы право на большие права (простите тавтологию), чем «пришлые», точнее, потомки тех «пришлых», что завозились сюда до 1916 года в качестве дешевой рабочей силы британскими колонизаторами? Для сегодняшних фиджи-индийцев острова Фиджи — родина в полном смысле этого слова. Делать их неполноправными на родине — неужели это можно счесть справедливым? С тем же успехом можно заявить, что на территории Сибири право на власть имеют только те, кто принадлежит по происхождению к народам, заселявшим ее еще до прихода сюда русских. Если же учесть, что и из этих народов одни пришли в Северную Азию раньше, другие позже — и на земли, уже частично населенные другими этносами, то нам придется выяснять, какой из этих народов «более коренной», — и не в интересах исторической науки, не из благородного внимания к делам и судьбам предков, а для того лишь, выходит, чтобы использовать давние исторические события в чьих-то сиюминутных политических интересах.
Разумеется, мы привели этот пример лишь затем, чтобы стала ясна абсурдность такого подхода к проблеме.
Признавая права каждого народа, большого и малого, на развитие своей культуры, нельзя согласиться с тем, чтобы представители любого из них уже из-за своего происхождения автоматически получали преимущества перед людьми, принадлежащими к другим этносам.
И этой позиции вовсе не противоречат общая озабоченность судьбой малых народов Севера или та помощь, которую пытаются оказывать передовые американцы аборигенам Аляски, прогрессивные «белые» австралийцы — аборигенам пятой части света.
Коренные жители некоторых районов мира, колонизованных европейцами (главным образом европейцами, но не только ими) оказались в стесненном и унизительном положении, они были почти повсюду разорены экономически, угнетаемы политически, культура их размывалась, часто насильственно и сознательно. Им надо помочь выйти из этого положения, избавиться от наследия колониализма, а это возможно в ряде случаев только при культурной и иной помощи потомков колонизаторов, которые обязаны выплатить хоть часть лежащего на них долга перед обездоленными. Малые же народы, естественно, особенно нуждаются в такой помощи. Хотя, разумеется, главное тут должны сделать сами коренные жители.
Но предоставлять одной этнической группе власть над другими группами лишь в силу ее происхождения — согласитесь, нелепо, не имеет ничего общего ни с правами человек, ни с законными правами народов, ни с подлинной демократией. Такие действия явно противоречат высокой идее подлинного равенства людей.